Школа магии "Изумрудная скрижаль"

Формальной точкой отсчета истории франкмасонства в Англии стало публичное заседание четырех лож в таверне «Яблоня», 24 июня 1717 года, в день св. Иоанна. Нечто подобное этим «ложам» существовало, по крайней мере, с середины четырнадцатого столетия в виде цеховых гильдий. Упомянутые франкмасоны, однако же, от них отличались. В действительности они не были работающими, оперативными каменщиками, но вышедшими из тени среднего уровня участниками тайного общества. Уже к 1640 году Элиас Эшмоул, отец-основатель Королевского Общества, собиратель антикварных книг, алхимик и по факту брат-розенкрейцер присоединился к некой группе спекулятивных масонов. Некоторые из тех, кто первоначально стоял у истоков официального английского франкмасонства, например доктор Джеймс Андерсон и Жан Теофил Дезагюлье, оказавшие существенное влияние на первые ложи, были связаны с розенкрейцерами, которым они симпатизировали. В последующие двадцать лет, схожие ложи были публично учреждены по всему британскому архипелагу.[1]

Движение распространилось и на континент, достигнув даже России, но потребовалась речь Эндрю Майкла Рамзея, произнесенная им в Великой Ложе Парижа 21 марта 1737 года, дабы придать ему перспективу. Согласно шевалье Рамзею, франкмасонство восходит не к заурядным средневековым гильдиям строителей соборов, но к королям и аристократам крестовых походов. На самом деле первые масоны были не строителями, но теми, кто дал клятву восстановить иерусалимский храм. Эти «храмовники» были тесно связаны с рыцарями св. Иоанна Иерусалимского.[2] Помимо прочего шевалье Рамзей объявлял, что орден происходит от мистерий Изиды, Цереры и Дианы, интересное заявление в свете комментариев Фулканелли в «Le Mystere» об Изиде и Черных Мадоннах в готических соборах, но более всего интригующее, если мы обратимся к явным отсылкам на почитание богини в енохианских образах Джона Ди и даже пьесах Шекспира.[3]

Примерно в то же самое время, когда шевалье Рамзей пытался дать определение масонства, английский брат Джон Байром, поэт и изобретатель разновидности фонетической стенографии, бывший видным членом ложи, что собиралась в таверне «Лебедь», приобрел странное собрание эзотерических манускриптов. Подобно Рамзею, Байром симпатизировал якобитам, стремившимся к реставрации династии Стюартов.[4] В начале восемнадцатого века на севере Англии иметь такие убеждения было чревато. Девять «манчестерских мучеников», среди которых был, по крайней мере, один друг Байрома, были подвергнуты казни через повешение, разрывание лошадьми и четвертование как изменники за свое участие в 1745 году в восстании юного претендента, «Красавчика» принца Чарльза Стюарта. Байром остался в живых, возможно, благодаря молчанию своих товарищей.[5]

Происхождение собрания Байрома неясно. О нем можно сказать лишь одно. Где-то между 1732 годом, которым датирован самый последний фрагмент коллекции, и катастрофой 1745 бумаги стали частью книжного собрания Байрома. В каталоге семейной библиотеки, созданном в середине 19 века, они фигурируют как различные геометрические и архитектурные изображения. Спустя какое-то время после этого, они из библиотеки исчезли, будучи вновь обнаружены в серванте, но лишь для того, чтобы оказаться забытыми снова до тех пор, пока Джой Хэнкокс, учительница музыки из Манчестера, не решила написать биографию Джона Байрома.[6] Вместе с остатками коллекции семья доверила ей и 516 отдельных фрагментов бумаг и переплетенных пачек карточек, некоторые из которых были двусторонними, с загадочными геометрическими диаграммами. И хотя под некоторыми диаграммами были подписи, отдельного поясняющего их текста не было.

На кое-каких из них была дата, самая поздняя – 1732 год. Некоторые кажутся короткими шифрованными инструкциями или комментариями. На отдельных были инициалы людей, которых можно идентифицировать, а некоторые даже содержали одно или два имени. Среди них Джордж Рипли, Роберт Фладд, Якоб Беме, Михаэль Майер и Генрих Кунрат, список имен ученых, мистиков, исследователей и розенкрейцеров. Среди прочих любопытно упоминание Мэтью Гвинна, елизаветинского профессора медицины и современника Джона Ди и Шекспира. Один или два листа упоминали Королевское Общество, членом которого был Байром, а некоторые содержали ссылки на Библию, включая размеры Ковчега Завета. Один очень маленький рисунок изображал английский акростих, дающий слово «Cabalists» («Кабалисты»).

Благодаря этим подсказкам, явно кабалистической природе некоторых изображений, а также связи Байрома с франкмасонством и якобитством, уже не столь радикальным было бы предположение о том, что он, должно быть, получил коллекцию в наследство от некоего тайного общества, возможно, для сохранения. У нас нет доказательств, как бы не стремилась госпожа Хэнкокс выдать желаемое за действительное, тому, что сам Байром когда-либо создавал группу, которая работала с этими бумагами, либо же тому, что они были частью коллекции Королевского Общества. Тем не менее, сама коллекция в действительности представляется как проиллюстрированное диаграммами учение магического общества, которое, предположительно, существовало с 1590-х до начала 1730-х.

К счастью, это не единственный пример сохранения архивов подобного рода эзотерической группы. В Гарлейанской коллекции манускриптов Британского Музея имеется собрание алхимических и магических текстов, скопированных между 1699 и 1714 Питером Смартом, именовавшим себя магистром искусств из Лондона.[7] Среди них есть несколько манускриптов, которые напрямую связаны с енохианскими трудами доктора Джона Ди и магией ангелов, равно как и коллекция алхимических и розенкрейцерских материалов, также содержащая фрагменты работ Ди и озаглавленная «Секреты розенкрейцеров». Эта работа была исследована Э. Дж. Лангфордом Гарстеном, членом эзотерических и магических групп начала двадцатого века,[8] который писал: «Имеется масса доказательств в пользу предположения о том, что уже во времена Ди существовало тайное братство… (и) что это общество могло быть даже, а вероятно и было, ветвью братства розенкрейцеров…»[9]

Так откуда же происходит коллекция Байрома? Была ли она, возможно, элементом проекта Питера Смарта? Могла ли она быть частью оригиналов, с которыми работал магистр Смарт? Без должного владения чертежным ремеслом скопировать такой комплекс геометрических диаграмм в начале семнадцатого столетия представлялось практически невозможным. Тексты могли бы быть скопированы, но диаграммы, которые являлись ядром тайн, поистине были невоспроизводимы. Благодаря близкому сходству дат – работа Смарта с бумагами Ди и розенкрейцеров происходила между 1712 и 1714 годами, всего за двадцать лет до того, как коллекция наиболее вероятно перешла во владение Байрома – весьма возможным представляется, что они фактически были связаны. Сам Байром, в своих дневниках, дает нам по этому поводу весьма значимую подсказку.

Четверг, 1 мая 1735 года – Повстречавшись по дороге с мистером Хоктоном, к часу я прибыл в кофейню Сэма, где обнаружил Диксона и Грэхэма, мы направились к мистеру ____ в Бартоломью Клоуз, где он продемонстрировал мне свой инструмент для резки и обработки египетской гальки и коллекцию из девяти фигур и бумаг Розы, касательно кабалистической алхимии etc. весьма не необычайную и многие диковины, каковые когда-нибудь я намерен прийти осмотреть, три принципа Якоба Беме; там мы разделились и я отправился в Абингдон.[10]

В предыдущей записи, сделанной в январе, Байром называет имя мистера ____, это Джонатан Фолкнер, весьма таинственный член Королевского Общества. Кандидатура Фолкнера была предложена двумя товарищами Байрома, Мартином Фолксом и сэром Гансом Слоуэйном, последний точно имел доступ к коллекции Байрома, поскольку поместил в свою копию розенкрейцеровского руководства пятнадцать иллюстраций, которые представляли собой воспроизведение некоторых диаграмм из его собрания. Из этого, относящегося к тому же времени, примера можно видеть, что существовало представление о том, что розенкрейцерский материал, в особенности же, вероятно, материал алхимический, должен был сопровождаться геометрическими диаграммами.

Кроме того, из вышеприведенных замечаний Байрома, мы можем идентифицировать кое-что из коллекции эзотерических бумаг мистера Фолкнера. «Девять фигур» не может быть ничем иным, кроме как «Девятью Ангельскими Иерархиями доктора Радда» из собрания манускриптов, скопированных Питером Смартом. Это наводит на мысль о том, что «бумаги Розы, касательно кабалистической алхимии» на самом деле могут быть «Секретами розенкрейцеров», единственным манускриптом, скопированным Смартом, который можно было бы отнести к «кабалистической алхимии». Отдельное упоминание Байромом «трех принципов Якоба Беме [sic]» означает, что он смотрел на диаграмму, а, как мы увидим далее, в коллекции Байрома была одна важная диаграмма, изображающая три принципа Беме.[11]

Вполне вероятно, что все шесть манускриптов из коллекции Гарлея, скопированные Питером Смартом, были вместе у мистера Фолкнера тем майским вечером 1735 года, наряду с седьмым фолиантом, содержащим диаграммы, который должен будет попасть в коллекцию Байрома. По-видимому, тем вечером Байром видел три из семи, а вскоре после этого ему был вверен, по меньшей мере, один из томов, содержащий крайне важные геометрические диаграммы. Прочие же манускрипты в течение полувека должны были оказаться в коллекции только что созданного Британского Музея, в то время как собрание Байрома затерялись в его личной библиотеке.

Такие ученые как Фрэнсис Йейтс и Адам МакЛейн исследовали собрание манускриптов Гарлея и пришли к заключению, что они представляли собой важные тексты ранней истории розенкрейцерства. В действительности, один из манускриптов этой коллекции – это копия «Химической свадьбы» с пометками на полях, сделанных д-ром Раддом, который комментирует использование Monas Hieroglyphica Ди. М-с Йейтс предполагает, что «д-р Радд, чья работа, как представляется, является центральной в собрании, это Томас Радд, который в 1651 году опубликовал написанное Ди «Математическое предисловие к Евклиду». Она считает, что он был членом группы, сформированной сыном Джона Ди, Артуром, чьи эзотерические поиски были, по преимуществу, связаны с алхимией.[12]

С учетом специфического енохианского материала, имеющегося в манускриптах, это становится еще более вероятным. Кое-что из этого материала, из манускрипта, посвященного Магии Ангелов, и содержащего также «Девять Иерархий» Радда, наводит на мысль, что Радд имел доступ к информации, которой не было в опубликованных источниках его времени. Легко предположить, что предоставить этот материал мог бы сын Ди. Адам МакЛейн в своем введении к «Трактату по магии ангелов» пишет: «Трактат Радда никогда не предназначался для печати. Он скорее был приватным цитатником или справочником для группы оккультистов или ордена, тесно сотрудничавшего с д-ром Раддом». Он продолжает: «Существование этого манускрипта свидетельствует о преемственности оккультной системы магии ангелов, которая простерлась от работ Джона Ди и Эдварда Келли конца шестнадцатого столетия в начало века восемнадцатого».[13]

Согласно работе Джой Хэнкокс, некоторые из рисунков собрания Байрома датируются эпохой Ди, из чего следует, что все эти нити тянутся к д-ру Ди и истокам розенкрейцерского движения. Если вся цепь преемственности, содержавшееся в манускриптах ведет через д-ра Радда и розенкрейцеров к д-ру Ди, то мы смогли бы получить ответ на вопрос, почему Джону Байрому были вверены, предположительно, наиболее ценные из манускриптов, геометрические диаграммы. Его семья в результате брака породнилась с семьей Артура Ди. Вероятно, считалось, что диаграммы, содержащие секреты, могут храниться лишь у родственников.

Какое бы тайное братство, возможно, связанное с Ди или изначальными розенкрейцерами, ни прекратило свое существование или подверглось трансформации в 1720-е – 1730-е, но следующим звеном, очевидно, был м-р Фолкнер и его диковинная коллекция алхимических, розенкрейцерских и кабалистических манускриптов. Как ему достались эти манускрипты, был ли он членом подобной группы, коллекционером, или даже он получил их от Питера Смарта, неизвестно. Единственное, что можно утверждать, так это то, что м-р Фолкнер извлек их из забвения лишь для того, чтобы передать манускрипты далее.

В действительности, таинственный м-р Фолкнер уже попадал в поле зрения автора в процессе грандиозного расследования, относительно упоминавшегося уже Фулканелли, французского алхимика двадцатого столетия.[14] В какой-то момент мы занимались поиском кого-нибудь, кто интересовался бы «кабалистической алхимией», которая, как мы обнаружили, была секретом фулканеллиевого понимания алхимии, и кого-то со схожим именем, Фульк, Фальк и т.д., и чья смерть вызывала бы подозрения или не была бы зафиксирована. Загадочный м-р Фолкнер, который был рекомендован Королевскому Обществу как математик, изучающий «кабалистическую алхимию», исчез после 1748 года, не оставив завещания, юридического свидетельства или записи о смерти. Довольно любопытно, что первое поддающееся датировке событие, которое упоминает Фулканелли, произошло в Париже в конце 1740-х.[15]

Таким образам, было весьма удивительным, когда мы начали это исследование, обнаружить того же м-ра Фолкнера, связанным с розенкрейцерскими алхимическими бумагами и источником коллекции Байрома. Удивление усилилось еще больше с учетом д-ра Фолка, упоминаемого Уэсткоттом.[16] Могла ли какая-то часть шифрованных манускриптов Золотой Зари содержать имя д-ра Фолка? Фред Хокли скопировал манускрипт д-ра Радда о Девяти Иерархиях, упоминаемый Байромом в качестве части коллекции д-ра Фолкнера. А значит, Уэсткотт, вероятно, попросту перепутал алхимика-кабалиста 18 века с кем-то, у кого было похожее или аналогичное имя в веке 19. Поскольку, может быть, что вплоть до начала 18 века, коллекция, алхимические и ангелические работы, а также и геометрические диаграммы хранились вместе, то возможно, что основная часть шифрованных манускриптов также входила в эту коллекцию. По всей видимости, «Секреты розенкрейцеров» представляют собой пропущенный объясняющий текст из коллекции Байрома, которая предполагает посвященного читателя, вероятно даже такого, который в достаточной степени знаком с содержанием шифрованных манускриптов, чтобы понять их взаимосвязь.

К счастью, в работах Фулканелли, особенно в «Le Mystere», мы сталкиваемся с пояснением такого посвященного. Фулканелли не предоставляет нам схожих геометрических диаграмм, но его экскурсии, в «Le Mystere», по определенным готическим соборам и двум частным домам аккуратно выстраивают своего рода кабалистическую алхимию, которая косвенно отсылает к сходный информации, в шифрованных манускриптах и «Секретах розенкрейцеров». Фулканелли утверждает, что такое понимание алхимии составляет древнюю герметическую традицию, передаваемую в образах и архитектуре готических соборов и основанную, как мы можем увидеть из плана первого этажа Notre Dame de Paris, на геометрии кабалистического Древа Жизни. Добавление главы об Андэ во втором издании связывает предмет с крупными космологическими событиями, что дает видение, которое можно обозначить лишь термином «астро-алхимическое». Такая точка зрения может также быть признана апокалиптической, и это действительно один из ключевых пунктов, в котором сходятся Фулканелли и д-р Ди: алхимия и определение времени апокалипсиса внутренне связаны, а точкой пересечения является древняя геометрия кабалы.[17]

И именно план готического фундамента в форме Древа Жизни обеспечивает самую прямую связь с коллекцией Байрома. Несколько изображений из нее базируются именно на модели Древа. Они, очевидно, представляют собой план часовни кембриджского королевского колледжа, одного из последних великих готических сооружений, построенных в Англии. Наиболее интересное из этих изображений имеет две стороны, на передней видна гексаграмма, окруженная тремя кругами, из которых появляется центральный треугольник. Это иллюстрация трех принципов Беме, и, может быть, рисунок, который м-р Фолкнер разъяснял Байрому в далеком мае 1735 года.

Изображение на этой диаграмме, а также, вероятно, проступающее с обратной стороны, есть классическая диаграмма Древа Жизни. На обороте имеется та же модель, с более подробно прорисовкой ее внутренней геометрии, особенно солнечного, центрированного на Тиферет куба в самом сердце Древа. Этот рисунок можно сравнить с чертежом основания капеллы королевского колледжа, отдельно приведенной в книге Найджела Пенника «Тайны королевского колледжа», что позволяет нам продвинуться далее.[18] В сочетании с геометрией на лицевой стороне изображения она демонстрирует, как данная фигура также связана с большим Кубом Пространства, на который, согласно Сефер Йетцира, проецируются сефирот Древа Жизни.

Эти кабалистические представления довольно изощренны и их ясное и прямое включение в план основания капеллы королевского колледжа дают мощную поддержку аргументам Фулканелли. Изображение из коллекции Байрома позволяет нам увидеть иной уровень взаимосвязи. Естественно, любая группа середины восемнадцатого столетия, интересующаяся масонством и розенкрейцерством, должна была находить идею о герметической архитектуре абсолютно неотразимой. Фулканелли, в качестве последнего представителя данной традиции, привел образец, подобие которого мы должны были отыскать в истории алхимии, и, при сравнении, мы получили даже более полное понимание эзотерического материала из коллекции Байрома.

Что касается Байрома, то должно быть очевидно, что собрание манускриптов Фолкнера было основной эзотерической «жилой». Мы можем быть уверены, что он снова вернулся, чтобы посмотреть на эти диковины, даже если об этом и не сохранилось записей в его журнале. В течение своей жизни Байром аккуратно хранил свою коллекцию геометрических диаграмм, которая была ему доверена, и он должен был чувствовать гордость за то, что является частью традиции, ведущей к Джону Ди. Мы не можем быть уверены, насколько Байром отдавал себе отчет об использовании и предназначении диаграмм, или даже в их важности, но так или иначе их выживание он обеспечил.

Автор: © Vincent Bridges, Journal of the Western Mystery Tradition
Перевод: © Parzival

Библиография.

BRIDGES, V., 2005. Fulcanelli and the Secrets of Rennes-le-Chateau, part one. New Dawn Magazine, March-April(89), pp.57 - 62.

BRIDGES, V., WEIDNER, J., 2003. The Mysteries of the Great Cross at Hendaye. Rochester, VA: Destiny Books.

BUTLER, A., 2004. The Goddess, the Grail and the Lodge. Winchester, CA: O Books.

DEE, J., 1985. The Rosie Crucian Secrets: their excellent method of making medicines of metals also their lawes and mysteries, GARSTON, E. J. L., ed and trans. Wellingborough, UK: Aquarian Press.

HANCOCK, G. and BAUVAL, R., 2004. Talisman. London, UK: Element/Harper-Collins.

HANCOX, J., 1992. The Byrom Collection. London, UK: Jonathan Cape.

KUNTZ, D., 1996. The Complete Golden Dawn Cipher Manuscripts. Edmunds, WA: Holmes publishing Group.

MCLEAN, A., 1989. A Treatise On Angelic Magic. Grand Rapids, MA: Phanes Press.

PENNICK, N., 1978. The Mysteries of King’s College Chapel, Wellingborough, UK: Aquarian Press.

YATES, F. A., 1972. The Rosicrucian Enlightenment. London, UK: Routledge and Kegan Paul.

YATES, F. A., 1979. The Occult Philosophy in the Elizabethan Age. London, UK: Ark Paperbacks.

На русском языке:

Вайднер Джэй, Бриджес Винсент. Тайны соборов и пророчество великого Андайского креста. Эксмо, 2005.

Хэнкок Грэм, Бьювэл Роберт. Власть Талисмана. Эксмо, 2006.

Йейтс Франсес. Розенкрейцерское просвещение. Алетейя, Энигма, 1999.


--------------------------------------------------------------------------------

[1] Graham Hancock and Robert Bauval, Talisman, (London, Element/Harper-Collins, 2004) chapter 16, 344 – 351

[2] Ibid.

[3] Alan Butler, The Goddess, the Grail and the Lodge, (Winchester, O Books, 2004)

[4] Претенденты Стюарты, Юный и Старый, обладали огромным, хотя и не прямым, влиянием на развитие франкмасонства и оккультизма. Благодаря их участию стала популярной идея «тайных мастеров». Концепция проникла во франкмасонство вместе со Строгим послушанием барона фон Хунд унд Альтен-Кроткау, который повстречал однажды таинственного великого мастера и которому было сказано ожидать дальнейших инструкций. Он ждал на протяжении всей своей жизни, но, поскольку таинственным великим мастером на самом деле был принц Чарльз Эдуард Стюарт, претендент на английский престол, чье дело было навсегда погублено в битве при Куллоден Мур, мы можем понять этот казус. Это Строгое послушание «неизвестному мастеру», тем не менее, должно было продолжало оказывать влияние на западный оккультизм вплоть до теософии и Герметического Ордена Золотой Зари в конце 19 века.

[5] Hancox 1992, pp,8-9.

[6] Ibid.

[7] Mclean 1989, pp.9-17.

[8] Ложа Alpha et Omega в Париже, ответвление Герметического Ордена Золотой Зари, основанное МакГрегором и Миной Матерс в середине 1890-х. Гарстин присоединился к ней в 1920, уже после кончины Матерса, но оставался в добрых отношениях с Sorror Vestigia, Миной Матерс до самой ее смерти.

[9] Garston 1985, p.12.

[10] The Byrom Collection, page 38.

[11] Ibid. (Figures 5 and 6, facing page 265.)

[12] Yates 1978 and 1979.

[13] Mclean, 1989, p.16.

[14] Bridges and Weidner 2003.

[15] Bridges 2005, p.57.

[16] Kuntz 1996, p.15.

[17] Bridges and Weidner 2003, cf. chapters 11 and 12.

[18] Pennick 1978.